Представьте себе русских эмигрантов в подвале нью-йоркского тенемента, 1913 год. Ирвинг и Джек Шотт шьют пальто и продают их door-to-door. Но Ирвинг — не просто очередной портной. Этот парень с мозгом, набитым безумными идеями и гениальными бреднями, в 1925 году становится первым, кто пришивает молнию на куртку. Да-да, ту самую молнию, которую военные додумались использовать только на галифе и летных комбинезонах.
А в 1928 году он создает Perfecto — не просто куртку, а кожаный панцирь для нового вида ублюдков — мотоциклистов. Назвал он ее в честь своей любимой сигары. $5.50 — вот цена революции в местном дилерском центре Harley-Davidson. Диагональная молния, чтобы ветер не проникал в подкладку, когда ты мчишься на своем железном коне. Кожа — конская шкура, чтобы при аварии стереть в кровь не свое тело, а асфальт. Это вам не сегодняшние китайские поделки из дермантина.
Рождение ублюдка: от Холлистера до Голливуда
1947 год, Холлистер, Калифорния. Сюда съехались 4000 байкеров на мотогонки. Что произошло дальше? Пьянство, драки, мотоциклы внутри баров. Газеты раздули скандал до небес, но на самом деле арестовали всего несколько десятков человек. Но легенда родилась — образ дикаря на двух колесах.
Именно этот миф лег в основу фильма «The Wild One» (1953). Сценарий написали по рассказу «The Cyclists’ Raid», но голливудские уроды, естественно, все приукрасили: добавили насилия, смерти и тот самый фирменный американский психоз. Режиссер Ласло Бенедек взял за основу реальные события, но создал не документалистику, а архетип. И этот архетип требовал соответствующей униформы.
Марлон Брандо как диагноз: невроз в кожаной куртке
Брандо в «Дикаре» — это не просто актер в костюме. Это социальный симптом. Его персонаж Джонни Страблер — классический случай экзистенциального вакуума, приправленного подростковым протестом. На вопрос «Что ты отрицаешь?» он отвечает вопросом на вопрос: «А что у тебя есть?». Гениально! Эта фраза стала мантрой для всех, кто не нашел лучшего способа самовыражения, кроме как ткнуть обывателям пальцем в их благополучие (а то и слевака заехать по холеной сопатке).
“- Hey, Johnny, what are you rebelling against?”
“- Whaddaya got?”
Костюмеров у фильма не было. Брандо лично выбрал свою одежду из собственного гардероба. Он притащил на съемочную площадку ту самую куртку, которую мы теперь знаем как Perfecto — возможно, даже не оригинальный Schott, а реплику от Durable. Неважно! На плечики он прицепил звезды — знак лидерства в вымышленной банде Black Rebels Motorcycle Club (и да, это название потом станет именем крутой рок-группы). На спине — череп в очках и скрещенные поршни. На груди — его имя, «Джонни». Это уже не просто куртка, это тотем, идентификационный ярлык, второй скин.
Байкеры: 1% человеческой биомассы
После Второй мировой по Америке поползли банды байкеров. Ветераны, не нашедшие себя в мирной жизни, с психологией, пропитанной свинцом и адреналином. Они создали то, что позже назовут «культурой одного процента» — по легенде, 99% мотоциклистов законопослушны, а эти один процент — отбросы . Их группировки — жесткие иерархические структуры с кодексами чести, ритуалами инициации и тотальной лояльностью. Чтобы попасть в клуб вроде «Ангелов Ада», нужно пройти путь от «друга клуба» до полноправного члена, что занимает от шести месяцев до трех лет. Это вам не книжный клуб по вторникам.
Их психология — классический пример реактивного формирования: гиперболизированная маскулинность как защита от травм войны и социального неприятия. Они не просто нарушали закон — они конструировали альтернативную реальность, где их правила, их законы и их понятия о чести.
Социальная патология: как куртка стала знаком беды
После выхода «Дикаря» Америка охренела. Школы по всей стране запретили носить кожаные куртки. Бунт стал трендом. Подростки, которые вчера мечтали о карьере в страховой компании, сегодня хотели только одного — кожаную куртку и мотоклуб.
Государственная паранойя: Англия запретила фильм до 1968 года, считая его рассадником juvenile delinquency.
Социальная стигматизация: Ношение Perfecto приравнивалось к декларации войны обществу.
Коммерциализация протеста: Schott не мог нарадоваться — их утилитарная продукция стала символом, который хотели все эти молодые придурки.
Субкультурная кристаллизация: Байкеры, готы, панки — все нашли свой смысл в этой коже.
1970-е. Нью-йоркский клуб CBGB. На сцену выходят The Ramones — все в идентичных кожаных куртках, как униформа для музыкальной войны. Perfecto переродилась — из символа байкерского бунта она стала униформой панка. Затем Джоан Джетт — женщина в коже, которая плевала на вашу мораль. Брюс Спрингстин — рабочий парень, который сделал куртку символом честного труда и ночных концертов в барах.
К 1990-м все это дерьмо стало глобальным. Schott экспортировали американскую крутость в Европу, где название «Perfecto» стало нарицательным для всех кожаных курток. Бунт стал товаром, протест — брендом.
Заключение: вековая сделка с дьяволом
Сегодня та самая куртка, которую Ирвинг Шотт придумал для мотоциклистов, стоит в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Ее можно купить за $740 — новенькую, пахнущую не свободой, а кожзамом китайского производства.
Байкерские клубы превратились в транснациональные корпорации — «Ангелы Ада» имеют легальный бизнес, юридическое представительство и пиар-стратегии. Бунт стал товаром, протест — маркетинговой стратегией.
И что же нам остается? Надеть эту чертову куртку, сесть на свой чертов мотоцикл (или в чертову маршрутку) и ехать вперед, прекрасно понимая, что любая революция рано или поздно заканчивается в музее или в каталоге масс-маркета.
Панковское пожелание от автора: Носи свою кожаную куртку, пока не сдохнешь. И помни — любая субкультура либо скиснет, либо станет частью системы. А пока — жги бензин, слушай громкий рок и посылай всех на … Это единственная форма протеста, которую еще не смогли упаковать в пластиковую упаковку.
P.S. И да — если твоя куртка не настоящая Schott, ты просто позер, жалкая пародия на бунт, который когда-то был настоящим.
