Последняя Субкультура: призрачный танец на руинах капиталистического реализма

Представьте на мгновение, что призрак может иметь голос. Не тот жалкий стон, что доносится с чердаков викторианских особняков, а оглушительный, яростный рёв, рожденный где-то на стыке загаженного подвала, захламленного гаража и последнего круга ада. Этот голос — не метафора. Это — psychobilly. А фильм “Последняя Субкультура” Кирилла Ермичёва — не документальный, на самом деле это призрачная картография, аудиовизуальный сеанс по вызову духов, которые мы, в своей конформистской слепоте, давно похоронили под грудой симулякров.

«Русский рок»? Увольте. Это пьяное дитя, которое выросло в СССР, натянуло пиджак и стало читать нравоучения о «духовности», пока его первородный панковский гнев растворился в море квазиинтеллектуального позерства. Это “деньги ориентированный” субъект нашего раннего капитализма, добровольно встроившийся в культурный спектакль.

Кадры из фильма любезно предоставлены Кириллом Ермичёвым.

Сайкобилли — это его антитеза, его звуковой анти-материк. Это не жанр музыки. Это — behavioral script экзистенциального бунта, написанный не чернилами, а слюной, потом и, возможно, чьей-то кровью. Смесь панка, рокабилли и хоррор-эстетики — это не стилистический гибрид. Это диалектический тройной уксус, разъедающий саму возможность гладкой, маркетируемой идентичности. Один из моих знакомых «долбанутых падонков в кожанках» как-то рявкнул: «Нам насрать на ваши чарты. Мы играем, потому что не можем не орать». И Ермичёв в своей картине архивирует акт символического творческого самоубийства в мире, где даже протест стал товаром. Его камера ловит не музыкантов, а циников системы, чей жест — агрессивный квартер-ноут, текст-заклинание, образ-уродство — является окончательным и безвозвратным «нет». «Нет» — политическим перформансам. «Нет» — рыночной логике, требующей «усваиваемых форматов». «Нет» — самому принципу осмысленности в мире, который давно потерял сюжет.

Psychobilly в России — это аномалия, живой труп, танцующий на дискотеке конца истории. В эпоху, когда, по меткому замечанию Марка Фишера, «проще представить конец света, чем конец капитализма», эти ребята являются призраками будущего, которое так и не наступило. Они — напоминание о той развилке на дороге, где культура могла свернуть в сторону raw-энергии, но предпочла путь комфортного отчуждения.

Ермичёв ловит их в режиме полураспада: достаточно живых, чтобы пугать обывателя, но уже мертвых для мейнстрима, который давно научился переваривать и продавать даже самый радикальный жест. Аналитика музыкального рынка здесь бессильна. Эти люди не производят контент. Они производят шум — в том самом информационно-теоретическом смысле, как помеху в отлаженном сигнале капиталистической коммуникации.

Сама форма фильма — 2 часа 15 минут — это акт сопротивления. Это не «усваиваемый формат». Это — марафонское погружение в зону невозможного, намеренная пытка для клипового сознания, требующего риллсов-коротышей и инфлюэнсер-улыбок. Это дзен-самоистязание, где зритель, запертый в кинозале, вынужден пройти через катарсис, даже если он пришел «просто посмотреть кино про музыку».

Давайте деконструируем этот жест. Квинтэссенцией psychobilly, его символическим порядком, является не песня, а плевок. Плевок в лицо системе, вкусу, приличиям, пониманию. Но в мире, где даже плевок можно продать как «акцию радикального искусства» или встроить в риторику «искренности», чистоту этого жеста сохранить невозможно. Гениальность фильма Ермичёва в том, что он и не пытается его очистить. Он фиксирует его во всей его грязной, противоречивой красоте. Он показывает нам не героев, а симптом. Симптом нашей коллективной тоски по чему-то настоящему, даже если это «настоящее» пахнет перегаром, серой и психушкой. Эти музыканты — не романтические бунтари. Они — патологизированные клоуны на карнавале всеобщей симуляции, и их уродство — единственная оставшаяся форма правды.

Панковский вывод и пожелание в финале

Итак, что же нам оставляет Ермичёв? Не фильм. Не историю. Он оставляет нам аффективный резонанс, звуковую воронку на месте взорвавшейся бомбы под названием «маргинальная свобода». Может, завтра этих последних маньяков смоет волной коммерции, придушат морализаторы или они просто сдохнут в забвении, как и положено живым трупам. Но пока они пляшут, мы должны смотреть. Смотреть до тех пор, пока в наших собственных душах, отполированных до блеска конформизмом, не сорвется с цепи тот самый до-онтологический первородный вопль.

Посему, мой интеллектуально изощренный читатель, после просмотра этого фильма у тебя есть только два пути:

Либо ты идешь домой, ставишь на виниле The Meteors и с наслаждением разбиваешь бутылку об стену собственной уютной, благоустроенной тюрьмы, ощущая, как по твоим жилам впервые за долгие годы течет не социально одобренный лимонад, а настоящая, густая, ядреная-мать-её кровь.

Либо ты остаешься сидеть в кресле, мертвый внутри, окончательно став частью той самой машины, которую они с таким сладостным остервенением ненавидят.

Выбор, как всегда, за тобой.

In the emotional battlefield
He’s fighting wars in his head…

Премьера в Екатеринбурге 21 ноября 2025 года!
https://vk.com/rockthistown_event

Показ в Санкт-Петербурге в 2025 году: лист ожидания
https://vk.com/event229181179