Меня зовут Никто (Il Mio nome è Nessuno): полувековой юбилей культового спагетти-вестерна

Меня зовут Никто. Эту картину Тонино Валерии, вышедшую на большой экран в предрождественские дни 1973 года, смело можно назвать превосходным постскриптумом к фильмам великого реформатора жанра вестерна Серджио Леоне. Сам же автор «долларовой трилогии» и подал мысль к созданию ленты, блестяще переведённую Эрнесто Гастальди в сценарий ностальгической комедии. Впрочем, Леоне не ограничился тем, что в титрах определено, как «автор идеи». Серджио лично курировал съёмки фильма и даже выступил постановщиком нескольких сцен. Впрочем, он уже перерос к тому времени своим талантом жанровую подёнщину, использовав форму вестерна для создания эпических, сопоставимых с древнегреческими образцами, трагедий: «Однажды на Диком Западе» («C’era una volta il West», 1968) и «За пригоршню динамита» («Giù la testa», 1971) – одним из самых мощных в мировом кино осмыслений темы фатума насилия и жестокости любой революции.

Уже в самом начале «Меня зовут Никто» зрителям очевиден контраст двух главных персонажей – уставшего от бремени водворения закона там, где почти всё решает подкуп и насилие, шерифа Джека Боригарда и неиссякаемо сказочный оптимизм и сметливость молодого весельчака, скрывающего своё имя под прозвищем Никто. И если шериф озабочен лишь тем, чтобы успеть на пароход, который доставит его в благословенную обитель цивилизации – Европу, то его визави, с псевдонимом позаимствованным у Одиссея, и с лицом, сверхпопулярного после успеха комедийной дилогии о «Троице» Теренса Хилла, одержим лишь фанатской блажью прописать своего кумира в учебнике истории. А для этого Джек Боригард должен одолеть Дикую Банду. Возможно, в этом сюжетном оселке и содержалась идея Серджио Леоне, развёрнутая в изумительно снятый сразу двумя выдающимися киноператорами (Армандо Наннуцци и Джузеппе Руццолини) комедийный вестерн. Ведь «Дикая банда» была придумана и запечатлена на экране ещё одним крупным ревизионистом жанра вестерна в шестидесятых – Сэмом Пекинпой. Имя создателя этого успешного и зашкаливающего по экранной жестокости фильма неожиданно обыгрывается в сцене на кладбище, когда Никто читает на одной из могил «Сэм Пекинпа», сопровождая его иронической репликой: «красивое имя на языке навахо».

Для снявшего фильм Тонино Валерии, этот уже не первый снятый им вестерн, оказался самым успешным в его кинокарьере. Режиссёру удалось соблюсти меру, отчасти подражая лентам Серджио Леоне в их брутальности, но в тоже время и обыграть комедийную ауру Марио Джиротти, ставшего известным любителям вестернов по всему миру под своим экранным псевдонимом «Теренс Хилл». Но, конечно, самую примечательную роль в этой ленте сыграл великий американский актёр Генри Фонда. Воплощённый им на экране герой, с фамилией известного генерала-конфедерата времён Гражданской войны в США, совсем не рыцарь без страха и упрёка. В каком-то смысле он «невольник чести», который, чтобы сохранить свою репутацию незапятнанной, решает сбежать с поля ежедневного и обречённого на поражение боя с несправедливостью в тихий и законопослушный Старый Свет. Джек Боригард разуверился в людях. Вот почему ему сложно понять следующего по его пятам Никто. На дворе 1899-й, завершается столетие, в котором силой кольта можно было водворять закон на землях фронтира. Теперь же мир чистогана одержал полную победу, а шериф Боригард мечтает лишь о покое.

Вот только Никто не собирается просто так отпускать восвояси героя своего детства, постоянно напоминая ему при встречах о подвигах, которые он когда-то творил силой оружия и своей сноровки. Даже своё прозвище Никто берёт в качестве провоцирующего напоминания после того, как спасённый от смерти шерифом парикмахер, отвечает на вопрос своего сына: «Есть ли кто-нибудь кто стреляет быстрее него [Боригарда]? – “Никто”!». И, позволим себе спойлерный намёк, персонаж Теренса Хилла таки добьётся воплощения в явь мечты – поединка своего кумира с Дикой бандой, числом в полтораста хорошо вооружённых всадников.

Комедийные эпизоды, связанные с участием в них Никто, раскиданы по всей ленте. Особенно превосходны – сцена состязания в меткости в салуне (считается, что её поставил непосредственно Серджио Леоне) и поединок Никто с местными головорезами в зеркальных лабиринтах комнаты смеха.

Ещё одним моментом, выделяющим эту ленту из бесконечного числа эпигонских творений (а с начала 1960-х по конец 1970-х только европейскими киностудиями было поставлено более 600 спагетти-вестернов), является персонализация почти каждого персонажа второго, а то и третьего плана. Они абсолютно не шаблонны, и каждый, будь он даже шестёркой, кажется телепортированным на экран из тех самых далёких от нас лет и мест.

Ну, а ностальгический привкус этого комедийного вестерна, замечательно подчёркнутый музыкой неподражаемого Эннио Морриконе, можно ощутить как в превосходно выписанных диалогах героев, так и в завершающем ленту письме-наставлении умудрённого жизнью шерифа своему безалаберному сменщику.

«Дорогой Никто! Смерть не самое страшное, что может приключится с человеком. … Ты часто говорил, что моя жизнь висела на волоске. Может быть и так, но боюсь, что теперь на волоске висит твоя жизнь. Но есть и много желающих перерезать этот волосок, впрочем, ты наверно живёшь этим. Между нами есть одно большое различие: я всегда старался избегать неприятностей, а ты, кажется, всё время их ищешь…»

Если же вам ещё не случалось свести знакомство с этим заряжающим прекрасным настроением вестерном, который сам Теренс Хилл назвал своим любимым фильмом, то это можно исправить прямо сейчас. Ведь истинная классика не стареет даже полвека спустя!