В фильме достаточно достопримечательностей Готэма, искусно вплетенных в его мрачные пейзажи, чтобы завоевать расположение зрителей и позволить поистине гипнотическому исполнению актера Хоакина Феникса увлечь их прогулкой с Артуром Флеком по их – города и персонажа – темной стороне. «Одной из тем, которые мы хотели поднять в фильме, было сопереживание, вернее, его отсутствие: сочувствия в мире Артура явно не хватает, – продолжает Филлипс. – Например, вы видите, как по-разному на него реагируют дети и взрослые, ведь дети смотрят на мир прямо, а не через кривое зеркало предрассудков. Они не видят противостояния богатых и бедных, не клеймят изгоем, как это делают взрослые. Они лишь понимают, что Артур пытается их рассмешить. Это не врожденное, нам приходится учиться отвергать других, и, к сожалению, обычно нам это удается».Артур, каким его написали Филлипс и Сильвер, застрял в порочном круге неверно прочитанных подсказок судьбы. Даже его неконтролируемый неуместный смех, который лишь набирает силу, когда тот пытается его сдержать, не вызывает сочувствия у тех, с кем он сталкивается в повседневной жизни, лишь приводит к насмешкам и отдаляет от жителей Готэма. «Сейчас его состояние называют синдромом, но в те годы такого диагноза еще не существовало, а вот заболевание уже было», – объясняет режиссер. Феникс признается, что даже во время съемок «были моменты, когда я осознавал, что нащупал ниточку к персонажу, вроде бы даже понял мотивацию, но в следующее мгновение меня отталкивало то, какие решения он принимал»: «Играть такого антигероя – вызов для меня как актера, и я уверен, что непросто будет и зрителям с их устоявшимися представлениями о Джокере, потому что в его вымышленном мире, как и в нашем реальном, простых ответов не существует». «Мы часто говорим о верхушке айсберга, но редко упоминаем ту часть, которая под водой, – что именно привело к такому финалу, – утверждает Филлипс. – Артур – парень на улице, мимо которого пройдешь… или через которого переступишь. В этом фильме мы надеемся добраться до той верхушки айсберга, что под водой». Именно эти темы, а также страсть режиссера к определенной атмосфере, задали тональность не просто фильму о Джокере, а такому фильму о Джокере. «Меня вдохновили исследования персонажа, которые я смотрел, когда был помоложе. Визуальный ряд, атмосфера, палитра тех фильмов сделали нужной и нашу историю». Для Филлипса это значило вернуться в 1970-1980-е годы, эпоху «Серпико», «Таксиста» и «Телесети». Он говорит: «Мы включили несколько элементов из графических романов и выбрали местом действия Готэм где-то 1981 года, потому что это перенесло бы нас в те времена и отдалило бы от мира комиксов, который мы знаем по сегодняшним фильмам».История Артура одновременно очень богата и скудна на детали, поочередно сфокусирована и искажена. Она собиралась, как вспоминает Филлипс, «в течение года в маленьком офисе в Нью-Йорке». Вместе с Сильвером они начали определять путь, как обычный человек мог стать настолько злодейским и зловещим персонажем. «В той версии истории, которую рассказываем мы, падение в чан с кислотой не сработало бы, пусть это и интересно, поэтому мы попытались смотреть на все через «очки» реального, – говорит режиссер. – Чтобы это обрело смысл в мире нашего фильма, мы начали рассуждать: «Итак, почему он накладывает такой грим, когда превращается в Джокера? Откуда он у него вообще и почему? Может, он действительно клоун?» Затем мы, конечно же, должны были спросить себя, почему он работает клоуном, что сам герой объясняет тем, что его мама всегда говорила ему, что он должен нести смех и радость этому миру. С этого все и началось».Помимо визуальных ожиданий, которые следуют за персонажем, существует еще и определенная черта, которая не менялась на протяжении почти 80 лет существования графических романов и их экранизаций, ее Филлипс и Сильвер привнесли в свой фильм: классический образ ненадёжного рассказчика, которому никогда нельзя верить. «Такой герой дает вам невероятную свободу, особенно, если он Джокер, – говорит режиссер о знаменитом обманщике, чья склонность к смешиванию правды и вымысла сквозит в каждом кадре картины. – В «Batman: The Killing Joke» он даже замечает: «Если я соберусь обзавестись прошлым, оно будет в нескольких вариантах». Поэтому, то, что случилось на самом деле и каким вы его воспринимаете, зависит лишь от очков, сквозь которые вы посмотрите кино. Не думайте, что вы уйдете, получив ответы на все вопросы, но, полагаю, что в случае с таким персонажем, это лишь еще больше интригует». Чтобы сделать с «Джокером» все, что он хочет, Филлипс и его коллега продюсер Брэдли Купер предпочли снимать в основном на натурных объектах в том самом городе, который послужил источником вдохновения для Готэма, – родном для режиссера Нью-Йорке и расположенном неподалеку Нью-Джерси.В начале фильма Артур сидит в кабинете социального работника, которая спрашивает, становится ли ему легче, если есть с кем поговорить. Независимо от того, каким будет ответ, по выражению лица Артура уже понятно, что она этим кем-то не является. Но точно так же не понятно, кто этот кто-то и есть ли он/она вообще. «Артур всегда разрывается между тем, что он хочет сказать, и тем, как он хочет это сказать, – говорит Феникс. – Его инстинкты не вписываются в принятые стандарты беседы или взаимодействия… да чего угодно, вообще-то».По словам Филлипса, ответ на вопрос, почему он такой, какой есть, не всегда будет загадкой для Артура, но, когда мы встречаем его впервые, то, как говорит режиссер, «Артур – тот самый парень, который смотрит на всех глазами «Я буду таким, каким вы захотите. Я буду нормальным, я сяду в автобус, буду сидеть тихо и не буду ни к кому приставать» и так далее. Но, как с собакой, которую бьет хозяин, очередной пинок может оказаться последним. Глубоко внутри него всегда жил тот, кто старался оставаться верным себе, и по мере развития событий мы видим, как он постепенно берет верх».Правда в том, что Артур – сложный. Он пытается стать стэнд-ап комиком, это для него работа мечты, к ней он готовился, отсматривая номера других артистов, надеясь уловить их интонации и использовать самому. Надеясь, что он, как и они, захватит внимание аудитории колкими замечаниями и обретет даже большую форму признания, получив заслуженные аплодисменты. «К сожалению, то, как он видит мир, и, честно говоря, то, что он считает смешным, не срабатывает, – признает Феникс. – Он не понимает их юмора, как и не в состоянии его подделать».Следуя самовнушению-предсказанию данного матерью прозвища «Радость» и задолго до того, как он набрался мужества, чтобы попробовать себя в стэнд-апе, он устраивается клоуном по найму в агентство «ХаХа». По работе он бывает в разных частях города, но куда бы ни шел, дорога домой неизбежно ведет через длинный пролет улицы-лестницы. Ступени как реальные, так и метафорические – постоянный фактор в жизни Артура, по одним он поднимается, чтобы осилить те, которые дадут возможность нанести его «радостный» грим. И те, и те – лишь символы того, как много шагов ему понадобилось, чтобы перевоплотиться в истинного себя в течение фильма.В начале картины мы видим, как тяжело ему взбираться наверх, что воплощает еще одну идею, которую Филлипс реализовал с помощью Феникса, – что Артур идет в «тяжелых ботинках», неся на плечах груз целого мира. Когда позднее он спускается по ним, мы видим не только совершенного другого Артура, но и совершенно другую ношу. Кстати, для подготовки к роли актер сбросил 24 кг, для этого он ел чуть больше одного яблока в день. Филлипс признается, что это была его идея: «Я хотел, чтобы персонаж казался вечно голодным и нездоровым, как истощенный волк».Феникс и Филлипс тесно работали во время съемок, чтобы точнее определить и лучше раскрыть тонкости двойственной природы Артура. Детально представив развитие событий из уст ненадежного рассказчика, такого как Джокер, и декорируя сцену, на которой он порвет кокон куколки странного и отчаявшегося человека, они оставляют правду об истории жизни Артура Флека открытой для интерпретаций.Артур живет со своей хрупкой матерью Пенни Флек (ее сыграла Фрэнсис Конрой) и всего себя посвящает заботе о ней. Пенни живет в крошечной квартире, но на самом деле – в собственном мире, несмотря на компанию сына. Внимание она уделяет лишь телевизору с бедами Готэма, про которые там говорят, и написанию писем Томасу Уэйну. Она работала у него 30 лет назад и уверена, что состоятельный бизнесмен, баллотирующийся в мэры, обязательно помог бы ей, если бы только знал о ее нынешнем положении.Воспитанный только своей страдающей нарциссизмом матерью Артур одновременно отчаянно старается, чтобы его заметили, и прекрасно понимает, что для большинства он – невидимка, даже для собственной мамы, которая до сих пор называет его Радостью, каковой он, наверное, никогда и не был. Он мечтает хоть с кем-то поладить, жаждет получить признание, которое приведет к известности. Они с Пенни по вечерам смотрят шоу «В прямом эфире с Мюррэем Франклином», и он представляет, как однажды выйдет под свет его софитов. Приветствие от такого человека – это все, что нужно комику, чтобы добиться успеха в Готэме. Но матерый профессионал Мюррэй будет смеяться последним… и над кем угодно.Роберт Де Ниро сыграл Франклина, прототипами которого стали сразу несколько настоящих ведущих прошлого от Джо Франклина до Джонни Карсона. Филлипс так рассказывает о своей первой встрече с легендой: «Я пришел к нему задолго до того, как мы начали снимать, и очень четко сказал: «Послушайте, дайте мне десять минут, чтобы обсудить ту массу тем, на которые я хотел бы поговорить, а затем, клянусь, я стану профессионалом». Но у нас ушло целых двадцать минут, и это было здорово».В поисках эмоциональной близости Артур обращает внимание на свою соседку Софи Дюмонд. Он влюбляется в нее, но это скорее щенячья любовь, когда он пытается увидеть ее хотя бы краешком глаза. Зази Битц, которая сыграла мать-одиночку с пятилетней дочуркой, говорит: «Софи с дочерью живут дальше по коридору от Флеков, они с Артуром пересекаются в лифте или в подобных местах, ну вы знаете. Она в одиночку воспитывает ребенка, и, наверное, ей нелегко. Тем не менее она видит, что ему сложно общаться с людьми и в целом некомфортно, поэтому она терпима к нему и старается быть милой, улыбается ему, как вы бы улыбнулись своему соседу».Чтобы подчеркнуть внутреннюю борьбу Артура и его восприятие реальности, Филлипс стремился противопоставить ему как можно более аутентичную эстетику. «Работая над фильмом, можно использовать множество инструментов, с помощью которых создается единое целое, а локации и дизайн площадок – одни из важнейших. Сама атмосфера многое говорит о жизни Артура, поэтому мы хотели использовать ее по максимуму».Режиссер сотрудничал с художником-постановщиком Марком Фридбергом, который, как и Филлипс, вырос в Нью-Йорке и был прекрасно знаком с палитрой, которой хотел добиться режиссер. «Марк просмотрел сотни старых фотографий города, чтобы найти нужную насыщенность граффити, должное количество мусора и выяснить, какие авто нужно задействовать. Его внимание к деталям было просто поразительным», – отмечает режиссер. «Самым болезненным в отношении Готэма, созданного Тоддом и Скоттом, было ощущение того, что я прекрасно понимал этот мир, такой жестокий к людям, которым по жизни тяжелее всего, – говорит Фридберг. – Кризис, равнодушие властей… вот он, Нью-Йорк моей юности. Он был грязным, все городские службы находились в состоянии вялотекущей забастовки, а те, что работали, были полностью коррумпированы. Думаю, именно это поразило меня больше всего, когда я впервые прочитал сценарий. С этого началось наше обсуждение мира «Джокера» – Готэм, который не Нью-Йорк, но по-своему темный, грязный, суровый город, корнями уходящий в наше общее прошлое».Хотя создатели фильма не хотели включать в картину множество элементов из «канона», те, которые туда все же вошли, были чуть-чуть изменены, чтобы соответствовать городу, который они задумывали. «Всё на что-то сгодилось», – улыбается Фридберг. Филлипс чуть более подробен: «Лечебница Аркхем в нашем фильма называется «Государственная психиатрическая лечебница Аркхем», потому что мы чувствовали, что там ее называли бы именно так».Найти натурные объекты, необходимые для съемок фильма, события которого происходят в 1970-1980-е годы было архисложно. Фридберг рассказывает: «Тот мир, который мы пытались изобразить, физически не существует, потому что мы медленно, но верно застраивали его стеклянными небоскребами и торговыми центрами. Чтобы найти другую версию нужного нам города, мы в итоге отправились в Ньюарк и Джерси-Сити, штат Нью-Джерси, и их окрестности». Так, чтобы «декорировать» центральную площадь Готэма, съемочная группа пригласила местного молодого художника Малколма А. Роллинга нарисовать граффити на зданиях вдоль улиц, где снимали «натуру». Они отражали темы, затронутые в фильме, некоторые растянулись аж на целые кварталы.Район соседнего Бронкса, несколько раз появляющийся в фильме, – это длинная лестница, по который Артур раз за разом карабкается домой, что символично, учитываю тяжелую работу, с который он возвращается. «Тодд захотел поселить его в холмистом Южном Бронксе, где он поднимается по лестницам и переулкам, плутает по извилистым улочкам, которые только запутывают его мир, что очевидно работает на сам сюжет, – говорит Фридберг. – Люди не думают про холмы, когда речь идет о Нью-Йорке, они уверены, что он плоский, что позволило нам использовать неожиданную топографию и особый визуальный стиль». И этот самый визуальный стиль был определен вместе с оператором-постановщиком Лоуренсом Шером.Многие масштабные сцены происходят на улице. Шер рассуждает: «Тодд, Марк и я выросли на Манхэттене или неподалеку от него, мы жили там в то время, поэтому мы помним все очень ярко и нам было откуда черпать идеи каждый день. Но что делать в городе, в котором понастроили небоскребов? Мы хотели, чтобы зрители с первого кадра перенеслись в нашу версию Готэма 1981 года, а не думали: «А, так он в Ньюарке». Марк нашел локации, которые остались почти нетронутыми и погружали в нужную эпоху. Конечно, он добавил горы мусора, заменил таблички и многое другое, чтобы место говорило не только об историческом периоде, но им работало на нужную атмосферу гораздо более мрачного, заваленного мусором Готэм-сити на грани катастрофы».Следуя заявленному правилу «аутентичность во всем», Фридберг и Шер вместе работали над застройкой и освещением одной из ключевых площадок фильма – студии шоу «В прямом эфире с Мюррэем Франклином». «Я киносноб и всю жизнь старался избегать работы на телевидении, но дело кончилось тем, что несколько раз я создавал телевизионные съемочные площадки, присутствовавшие в фильмах, над которыми работал, – смеется Фридберг. – Одна из наиболее значимых локаций – шоу Мюррэя Франклина. Мы не копировали Карсона как такового, но действовали по его рецепту: стол, кресло, еще одно кресло и диван, парень, который делает объявление и присаживается, стулья для зрителей, музыкальная группа… все такое, ну и конечно, аппаратная и гримерки». Команда Фридберга запросила в музее аутентичные съемочные камеры того времени. На них установили стилизованные мониторы, поэтому они показывали картинку, будто реально ведется съемка.Для фильма использовались настоящие вагоны метро 1970-80-х годов, их «одолжил» транспортный музей Нью-Йорка, а управляли составами настоящие работники метро. Съемки проходили на линиях в Бруклине и Бронксе, в глубине тоннелей, на железнодорожных эстакадах и платформах, многие из которых были открыты для публики, поэтому актеры играли во время того, как обычные пассажиры подземки входили в вагоны и выходили из них.Чтобы создать образ Артура и – постепенно – Джокера, Филлипс обратился к художнику по костюмам Марку Бриджесу. К началу съемок Феникс как раз сильно похудел. «Честно, я понятия не имею, как ему это удается, – удивляется Бриджес самодисциплине актера, – но мы начали примерки за полгода до команды «Мотор!», и это стало частью нашей общей работы: не просто сшить костюм, но понять, когда мы прячем фигуру, а когда ее демонстрируем». В начале фильма мы видим Артура за работой, а значит он носит костюм клоуна, который придумал сам. «Зная, что некоторые характерные движения персонажа в фильме напоминают Чарли Чаплина, я немного поработал с его силуэтом, при этом помня, что наряд Артур собирал сам», – признается Бриджес.Что касается собственно одеяния Джокера, художник по костюмам счастливо сообщает, что дизайн был прописан в сценарии как «выцветший красный костюм, который провисел у него в шкафу многие годы». Раскручивая «клубок», Бриджес смог понять, где и как по сюжету появлялись «кирпичики» будущего образа. «Я начал с самого начала и отправился по маршруту героя – «базовый» костюм мы видим на нем в комедийном клубе, и как при разных обстоятельствах к нему прибавлялись другие предметы, – и вот мы получаем финальный результат. На последней примерке, когда Феникс надел его с правильными рубашкой и жилетом… Случилось идеальное попадание в 1970-е годы, с чуть более длинным пиджаком, и вот он обретает странную, идущую ему уверенность в себе, которой не было у Артура, но которая прекрасно подходит Джокеру».Чтобы подчеркнуть многие темы, которые затрагиваются в фильме, Филлипс обратился к композитору Хильдур Гуднадоттир уже на ранней стадии производства. «Хильдур начала писать музыку на этапе пре-продакшна, – вспоминает режиссер. – Я отправлял ей страницы сценария, а она создавала композиции до того, как мы начали снимать. Получился совершенно уникальный результат». Композитор говорит, что больше всего ее поразил «Артур как персонаж, обладающий многослойной простотой, такой открытый и по-детски непосредственный, которому так тяжело вписаться в общество»: «Но обстоятельства и то, как люди на него реагируют, не позволяют это сделать. В музыкальном смысле это нашло выражение в мелодиях очень простых и монотонных, потому что именно таким он видит окружающий мир. А затем я попробовала расширить «оркестровку» в рамках этой простоты, причем не за счет хора или усложнения музыки, но текстуры, которая, как мне кажется, резонирует с меланхолией персонажа».В ее композициях центральным инструментом является виолончель, которая словно ведет за собой струнные мелодии. Гуднадоттир объясняет: «Часто их исполняет целый симфонический оркестр из 90 музыкантов, но он «прячется» за виолончелью. Мне кажется, это хорошо подошло персонажу, которого видят только с одной стороны, когда под его маской скрывается множество слоев, но ты их не видишь. Я специально делала так, что другие инструменты иногда почти не слышны, и ты думаешь, что есть только виолончель, но на самом деле под ней есть несколько слоев». Феникс соглашается: «Тодд начал проигрывать музыку, и это оказалось очень кстати. Я сказал: «Возможно, движение должно быть таким», а он ответил: «Я бы начал с ног… вот оно, твое движение». Это все, что он сказал, и все, что у нас было. Подготовка состояла в изучении движений и продумывании танца во время репетиций, но оказалось, что именно тот фрагмент музыкального сопровождения стал переломным моментом для персонажа, для нашей с Тоддом совместной работы… для понимания Джокера». 
Отзывы